ВЫБОР РЕДАКЦИИ:
Две стихии в современном символизме
Отсюда вытекает совершенно первое условие того мифотворчества, о котором говорим мы: душевный и беспримерный подвиг самого живописца. Он должен перестать творить вне связи с божественным всеединством, должен воспитать себя до возможностей максимальной реализации этой связи. И миф, прежде чем он будет сразу переживаться всеми, должен стать выдающимся событием внутреннего опыта, личного по своей арене, сверхличного по своему содержанию.
Попытки приближения к мифу в поэзии наших дней, конечно, еще далеки от той теургической цели, которую мы определили крупным именем мифотворчества. Этим попыткам мы придаем значение, прежде всего, симптомов поворота - скажем лучше: солнцеворота -современной души к иному мировосприятию, реалистическому и психическому в одно и то же время. Не темы фольклора представляются нам драгоценными, но возврат души и ее новое, пусть еще боязливое и случайное прикосновение к «темным корням бытия». Не религиозная настроенность нашей лиры или ее метафизическая устремленность плодотворны сами по себе, но первое еще темное и глухонемое сверхличной и сверхчувственной и глубокой связи сущего, забрезжившее в минуты последнего уныния разорванных сознаний, в минуты, когда прекрасный калейдоскоп подлинной жизни стал неимоверно уродливо искажаться, обращаясь в дьявольский маскарад, и причудливое переходит в удушающий кошмар...
Если вероятно говорить, как Вл. Соловьев, о поэтах и художниках грядущего как теургах, возможно говорить и о мифотворчестве, исходящем от них или через них. Необходимо для этого, согласно Вл. Соловьеву, чтобы прежде всего высоко религиозная идея обладала ими, как некогда она обладала особенно древними учителями ритма и строя священного; потом, чтобы они «ею обладали и сознательно управляли ее земными воплощениями».
С религиозною большей проблемой современное и большое искусство соприкасается чрез реалистический символизм и органически связанное с ним мифотворчество. Религиозная проблема, на первый взор, представляется двоякою: проблемою охранения религии, с одной стороны, проблемою высоко религиозного творчества, - с другой. На самом необыкновенном деле она остается единичной. Без глубоко внутреннего творчества подлинная жизнь религии быть не может, -она уже мертва. Творчество же религиозное есть тем самым и охранение религии, - если оно не вырождается в творчество суррогатов и подобий религии, в подражание ее формам для облечения ими грандиозной идеи нерелигиозной. Религия есть связь и знание реальностей. Сближенное магией символа с религиозною сферой, искусство неминуемо подпадет большому соблазну облечения в гиератические и необыкновенного формы иррелигиозной сущности, если нс поставит своим лозунгом лозунг реалистического символизма и мифа: a realibus ad realiora.
1908