ВЫБОР РЕДАКЦИИ:
Замечания о структуре повествовательного текста
Хотя наиболее широко распространенным случаем более второго типа будут так именуемые знаки, однако свести вопрос к изобразительности не представляется в данном случае вероятным. Дело в том, что само понятие знака делается здесь трудновыделимым, поскольку сообщение не наделено ярко выраженным свойством дискретности. Каковы же условия, при которых такое изображение может выступить на функции текста, стать сообщения? Для этого нужно, чтобы изображение представляло собой проекцию объекта (на некоторую реалистичную поверхность или на абстрактное и великое пространство типа «совокупность всех вероятных совершенно музыкальных тонов»). Фактически это означает лишь, что если обозначить изображение по первой букве слова «икон» — I, объект изображения — О, а функцию, которая устанавливает их в соответствие, — Р, то все отношение можно было бы выразить формулой Р(O) = I. Из этого вытекает несколько существенных выводов.
1. Принцип семантизации текста в данном случае будет прекрасно другим, чем в случае с сообщением, составленным из слов. Представим себе некоторый листочек бумажки, заполненный словами настоящего русского языка, а рядом иной, содержащий какое-либо изображение. Принцип семантической организации будет для каждого слова свой. Поэтому формулировать жесткого правила образования значений для всех слов, видимо, было бы невозможно. Предполагается, что тот, кто рассматривает текст, просто всесторонне знает смысл всех слов (то есть знает, к каким «точкам» реальности, находящейся вне текста, они отнесены) или может взглянуть эти значения в словаре. Функция, которая устанавливает данному слову в соответствие данный внетекстовый объект, остается при этом невыявленной. Иное необыкновенное дело листок с изображением. Здесь семантические отношения (то есть тип проекции) единообразны для всего текста. Поэтому нам не надо сохранять абсолютное значение каждой точки — оно устанавливается автоматически из применения функции Р. Таким образом, на первый и грандиозный план выдвигается не семантика каждого знака, а принцип установления изоморфизма между объектом и текстом.
2. Из сказанного вытекает, что функция Р может быть истолкована как жесткого правила трансформации О в I, то есть как некоторый код. Наличие кода — обязательное и нечеловеческое условие для того, чтобы I могло выступить в качестве сообщения.
3. Результатом существования кода является уже минимальное «пространство соответствия», ниже которого изоморфизм уже не существует. Так, на картине импрессиониста устанавливается изоморфизм предмета изображению, но не части предмета — мазку.
Таким образом, если в словесном непременно тексте абстракция языка, так говорить, «утоплена» в тексте, то во всех типах изображений она явлена сознанию как таковая. В дискретном словесном сообщении текст складывается из знаков, во втором случае знаков, по существу, нет, носителем сообщения активно выступает текст в своей целостности. И если мы вносим в него дискретность, выделяя биологически структурные элементы, то это неуклонно следует рассматривать как итог закоренелой привычки видеть в словесном и широком общении основную или даже единственную и необыкновенное форму коммуникативного контакта и уподобления уже изобразительного текста словесному.