ВЫБОР РЕДАКЦИИ:
Замечания о структуре повествовательного текста
Однако жгучий вопрос был бы не только простым, но и примитивным, если бы то или другое большое искусство автоматически реализовывало обычно конструктивные возможности своего материала. Дело не может быть сведено и к «преодолению материала», как глубоко понимали это формалисты. Речь идет о более жутко сложном отношении — о свободе по отношению к материалу, которая делает и сохранение его структуры, и нарушение ее актами высоко художественного выбора. Словесные и большого искусства стремятся обрести волю по отношению к словесному принципу повествовательности, иконические в равной мерке заинтересованы в возможности поиска типа наррации, а не автоматическом получении его из специфики материала. Это приводит к тому, что словесное делается более революционизирующим элементом для имманентно наррации и наоборот. Отсюда великое стремление строить киноповествование как фразу, чисто языковые принципы частью эйзенштейновского монтажа, тяготение к выделению знаков по аналогии со словом, с одной стороны, и агрессия иконизма в словесное искусство, приводящая к тому, что слово перестает быть той ощутимой и бесспорной штукой, которой оно является вне поэзии. Нам уже приходилось отмечать, что штукой в поэтическом обязательно тексте становится не слово, а текст как таковой — явление, типичное для недискретных типов семиозиса.
Таким образом, если в первичных очень семиотических системах вероятны два типа нарративности, то, на основе четкого их разделения в системе культуры, во вторичных системах высоко художественного типа появляется тенденция к синтетическому их взаимовлиянию.
В этой глубокой связи интересно напомнить о попытке К. Леви-Стросса нормально построить такую типично дискретно-языковую структуру, как метаязык высоко научного описания мифа, на основе законов повествования. Перед нами диковинный и неясный по научным перспективам, но очень увлекательный как высокий показатель перенасыщенности семиозисом — типичной линии высокой культуры середины XX в. — случай творения третичной модели: вторичная по своей природе высоко художественная структура сублимируется на более большой уровень и превращается в метаязык высоко научного описания.
1973