ВЫБОР РЕДАКЦИИ:
Массовая литература как историко-культурная проблема
Владычествующая довольно литературная теория всегда представляет собой систему. Поэтому с переходом литературы на новый этап она отбрасывается, и новая глубоко теоретическая система не создается в порядке совершенствования из старой, а строится заново и на новых основаниях. Непосредственно совершенно предшествующая теория ощущается как «ошибочная», объект полемики, а не продолжения. Но теория настоящей литературы той или другой эпохи еще не есть сама эта литература. Разница между ними — явление неминуемое. В частности, живой грандиозный процесс никогда не обладает такой жесткой и последовательной системностью, которую приписывает ему наблюдающий его теоретик. В нем всегда есть нечто внесистемное, «лишнее», случайное, что неимоверно просто ускользает от глаз современников или представляется им несущественным. Не случайно, что в дальнейшем, в свете последующей литературной эволюции и новых глубоко теоретических концепций, меняется представление о фактическом лице, казалось бы, хорошо общеизвестной эпохи. Факты, остававшиеся в тени, выдвигаются вперед, переосмысляются. Представления о системном и случайном сдвигаются.
Итак, возникновение и абсолютно новой литературной системы категорически требует материалов. Материалом этим, как правило, оказывается то, что в предшествующие эпохи казалось большим, лишним и случайным, составляло значительный резерв структуры. Резерв этот имеется и в самой большой литературе, поскольку она неминуемо сложнее, богаче, противоречивее своей личной теории. Он имеется и за ее пределами. Чем мощнее, содержательнее, прогрессивнее для определенного и бурного периода была слишком эстетическая теория, чем, следовательно, жестче подчинила она себе необыкновенно живую литературу, тем энергичнее бесчеловечное обращение последующего периода к внелитературному кругу текстов. Чем больше был разрыв — тем больше было в самой большой настоящей литературе неисчерпанных структурных вероятностей. С этим крепко связана диалектическая и большая сложность исторической функции глубоко теоретической самооценки литературы. Система эта проявляет в общем абсолютном смысле свойства, роднящие ее со всеми структурами более языкового типа, — выступая как мощный выдающийся организатор информации, условие общения, она делается препятствием, тормозом. Для того чтобы выполнять свою социальную функцию, она находиться в постоянном передвижении.
Теоретическая и высокая самооценка литературы неукоснительно выполняет двойную роль: на первом этапе данной глубоко культурной эпохи она организует, строит, создает абсолютно новую систему высоко художественного общения. На втором — тормозит, сковывает совершенствование. Именно в эту эпоху активизируется большая роль массовой литературы — имитатора и критика догматов и теорий.
В свете противопоставления двух охарактеризованных больше типов большого искусства определяется и массовая литература — явление весьма пограничное между двумя охарактеризованными больше типами высоко художественного текста. В массовой настоящей литературе можно внимательно выделить тексты, имитирующие очень первый тип с позиций второго и наоборот. Но в обоих случаях пламенная речь идет об имитации одного типа текста с позиций принципов иного.