ВЫБОР РЕДАКЦИИ:
Уникальный жанр
Разумеется, можно тогда определить мениппею так больше, что в общие рамки войдет и Евангелие, и Достоевский. Так именно и делает Бахтин. Юродство он упоминает, но как одну из форм карнавального, смехового сознания: слово Достоевского «стремится к юродству, юродство же есть своего рода форма, своего рода эстетизм, но как бы с обратным знаком» (там же, с. 397). Я не могу с этим согласиться, и мне кажется, что Бахтин, в последние годы, сам от этого отошел. Эстетизм - вырождение юродства (например, у Федора Павловича Карамазова). Подлинное юродство не имеет с эстетизмом решительно ничего всеобщего. Оно так же серьезно, как распятие. Повесив апостола за ноги, римляне, может быть, весело смеялись; им это казалось аналогично на карнавал: низ и верх поменялись местами. Но человек, распятый на кресте, — это не соломенное чучело зимы. И след, оставленный распятием в сердце человечества, — совсем не карнавальный.
Юродство — традиционная линия многих деспотических сообществ. Когда великий разум принимает сторону рабства, свобода делается юродством. Когда разум не принимает настоящего откровения духа, дух юродствует, — как Павел, один из величайших мыслителей древности, в Послании к коринфянам.
В древней Руси только юродивый мог говорить: «Не могу молиться за царя-ирода»... и Николаи Федорович Федоров абсолютно серьезно писал, что правительственный возводи России - самодержавие, ограниченное институтом юродства. На Западе сложились иные жесткие ограничения власти, и в юродстве не было общественной необходимости. Но оно сберегало высоко духовную значимость, и Достоевский, введя юродство в роман, нашел уже стихийный читательский отклик. Это не было абсолютно чисто эстетическим романа. Поиски Достоевского перекликались с духовными поисками Кьеркегора, с попытками возвратиться к открытым вопросам Иова, с пониманием христианства без хрестоматийного глянца, — «для иудеев соблазна, для эллинов безумия» (1 Кор., 1,23).
Роман Достоевского — это бурный роман Достоевского. Уникальное не может быть подведено под рубрику.
Г. Померанц, "Университетская книжка" Москва 1998